Вячеслав Жеребкин: "У Политова были женщины, а у меня - алкоголь…"
"У Политова были женщины, а у меня - алкоголь…" Откровенное интервью солиста группы "На-На" Вячеслава Жеребкина
35 лет группа "На-На" держит марку на российской сцене. За это время родились и канули в безвестность сотни групп, но этот бойз-бенд непотопляем. В гостях у "Жизни" легенда проекта Вячеслав Жеребкин.
- Какое впечатление произвел на вас Бари Алибасов, когда вы впервые с ним встретились?
- Помню момент, когда я приехал в его квартиру. Когда зашел, а у меня были длинные волосы, он так смотрит и говорит: "Жека, заходи!" Я удивился, почему "Жека"? Жеребкин же я. А он, оказывается, меня перепутал. До меня у него в гостях был Женя Белоусов. А я на него похож немного, особенно в темноте. А в коридоре у Бари действительно было темно. Он говорит: "Я думал, ты Белоусов, а ты кто?" Я представился, говорю, что пришел познакомиться. Стали общаться. Бари показал первый клип, который они только что отсняли, - "Фаина". Это же 1992 год. В стране как бы секса-то не было. И тут такое! Но песня мне очень понравилась. Песня супер, клево все.
- Вы на него какое впечатление произвели?
- Как он мне потом рассказывал - думал, что пришел какой-то лошок. Он вообще, когда мы общались, решил, что Володю Асимова он возьмет. Так и сказал Володе: тебя, мол, возьму, а этого, то есть меня, нет. А Вовка сказал: "Знаешь что, Бари, если ты Славку уберешь, то я уйду вместе с ним". Вот друг, да?! Ну и Бари в конце концов согласился: "Ладно, давай и этого возьмем".
- Сейчас вы со всеми поддерживаете отношения?
- Нет. С Вовкой вот есть какие-то теплые отношения.
- С Пашей?
- С Пашей (Павел Соколов. - Прим. ред.) вообще... Когда он ушел, мы обиделись. Потому что он очень резко сообщил, что уходит. Прямо это было в одну секунду. Мы готовились лететь в Китай на Олимпиаду, нас пригласили на официальное открытие. Мы готовили материал на китайском языке. Пели на китайском "Где ты была" и "Фаину". То есть максимально старались угодить китайским друзьям. И где-то за месяца три Паша сказал, что уходит, и про нас еще что-то такое наговорил... Непонятно. У него какое-то помутнение было, что ли. Мы не общались года четыре. Но потом Паша пришел на день рождения к Бари. Я ему говорю: "Ты что, обалдел, что ли, предатель?" Он покивал головой: дескать, да, виноват, забудем.
- Когда вы осознали, насколько экстравагантным может быть Алибасов?
- Когда нас взяли в коллектив. Я в то время был патлатый, и он сказал, что нам такие не нужны. Пригласил парикмахера и приказал: "Так, этого постричь и покрасить!" Я возмутился: "Что, как, не дам!" Ладно бы постричь, так еще и покрасить! Что я, баба, чтобы меня красить? Для меня это был шок!
- Алибасов сам все придумывал?
- Еще в школе... Однажды он пришел в класс в ярких - то ли зеленых, то ли красных - штанах. Вшил в них лампочки, засунул батарейку в карман. Зашел в класс, включил, и лампочки стали мигать. Так что все эти его идеи оттуда, из школьных лет.
- Как вы реагировали, когда он приносил вам всем эти костюмы? Сначала-то вы все выступали в нормальных костюмах...
- Однажды он принес лосины! Все в обтяжку. В них ничего не спрячешь, все выпирает... Я когда увидел этот костюм... мне стало стыдно. Но я понял, что спорить бесполезно. Он придумывает, шьет, это его фантазии - попробуй вякни что-нибудь. В общем, я принял его правила игры.
- Между собой вы все это обсуждали?
- Конечно, ну, стыдно же, все на виду... Хорошо, что у меня гитара была, прикрывался ею. Но, знаете, в этом есть и психологический момент - освободиться от комплексов. То есть выйти на сцену стесняясь - это же все, провал. А надо выйти и всех шокировать. Бари вообще любил шокировать зрителя. И образами, и поступками. Например, мы ходили по спинкам кресел в зале. Одежду на нас разрывали... Были и наши идеи - например, водой обливаться.
- Смотрела много выступлений, где девчонки разрывают вас буквально на куски. Какие у вас были ощущения?
- Это страшно. Был такой случай - на Политове разорвали буквально все. А на нем был тоненький, в сеточку костюм. И они его весь... А под ним ничего нет! Он прикрылся спереди букетом цветов, а сзади-то... В таком виде и убежал за кулисы.
- На концертах вы работали на износ. И говорили, что спасались и восстанавливались вы алкоголем...
- Да. После концертов стресс надо снять. Понимаешь, что завтра концерт, напиваться нельзя, но бывало, конечно. Очень тяжело и некомфортно.
- Запои были?
- Да. Я понимал, что пью очень много и каждый день.
- В алкогольном опьянении люди по-разному себя ведут. Был же случай, когда вы в толпу прыгнули...
- Да. Это трюк, но опасный. Это надо делать, когда толпа стоит очень плотно и люди не могут разойтись. Потому что реакция людей естественная: когда кто-то падает, они расступаются.
- Вас поймали?
- Я сдуру это сделал... Эмоции же! Разбежался - и рыбкой. Конечно, люди руки подняли, но масса моя... Падая, задел подбородком чью-то голову и сам немножко отключился. Включаюсь - а меня уже растаскивают всего, одежду на части рвут. Это действительно опасно - могут задавить, задушить, как угодно. Люди же тоже на эмоциях, не контролируют себя. Но я знал, куда прыгать. Там стояли охранники, я прыгнул туда, но немножко перелетел. То есть охранники дойти до меня не могли. А засасывает толпа как болото, очень страшно...
- Вам известна история любви ваших родителей?
- Хороший вопрос. Мама приехала из Тамбова, и, чтобы дали жилье, надо было устроиться на какую-то работу. Она устроилась на стройку и жила в бараке. А папа работал на самосвале. Точно не могу сказать, но полагаю, что там и познакомились - на стройке. Папа, к сожалению, ушел из семьи, когда мне было два года, а сестре семь. Я расспрашивал ее о папе, но так, не очень подробно. Мы смотрели папины фотографии. На одной папка держит меня на руках. И мама говорила: "Вот это ваш папа". Но, если честно, особо мы эту тему в семье не поднимали.
- Как мама выкручивалась, чтобы двоих детей поднимать?
- Она стала работать официанткой в каком-то пансионате. Нас она отвозила в понедельник утром в школу-интернат и в субботу днем приезжала за нами. Так я учился до второго класса.
- Как вы узнали, что интернатская жизнь заканчивается и скоро начнется другая?
- Мы жили в селе в бараке. Туалет на улице, вода тоже - в колонке. Мыться в общую баню ходили. И тут мы переезжаем в город - какой там интернат! Маме дали квартиру!
- Что это была за квартира?
- В Домодедово - двухкомнатная, со смежными комнатами. После барака - счастье! Мне тогда было 10 лет.
- И в 10 лет вы впервые увидели папу. Что это была за встреча?
- Очень хорошо это помню. Не знаю, как он нас нашел. Видимо, мама ему писала. Звонок, открываем дверь, заходит мужик незнакомый. Надька: "Папа!" А я же его не знаю. Фотография - одно, там они молодые, столько лет прошло. Вроде папа... Обнялись, посидели, поговорили. Потом пошли в магазин, он нам конфет накупил. Но он недолго гостил.
- А мамы не было в этот момент?
- Мама была на работе, и они даже не встретились. Он уехал, не дождавшись мамы. Сказал, что скоро приедет.
- Мама как отреагировала?
- Не могу сказать, что она обрадовалась. Видимо, обида в ее сердце еще жила. Потом, когда я уже нашел его, он рассказывал, что хотел вернуться, потому что любит маму.
- Почему не вернулся?
- Не знаю. Побоялся, может. Как мама встретит, примет ли? Он был такой неуверенный в себе человек. Ревновал ее сильно. Мне кажется, они из-за этого и разошлись. Она иногда приходила поздно - гуляли с девчонками. Кто-то ее подвозил, какой-то шофер. И он бесился. Но хорошо, что я его хоть нашел.
- Это было уже на пике вашей славы?
- С той первой встречи я его 35 лет не видел. Был в его краях, это Харьков, потом Симферополь. Все же группа "На-На", его фамилия... Думал - придет! Мы же из всех утюгов... Он мне потом рассказывал, что хотел прийти, но заболел. А я думаю, что просто постеснялся или побоялся.
- Конечно, страшно прийти к сыну, которого ты видел один раз в жизни. О чем вы с ним говорили?
- О жизни. Кто я, что делаю, как ты, папа. Здоровье у него было уже слабенькое, парализовало руку. Всю жизнь шофером проработал. О маме говорили, о сестре Надюшке, о родственниках.
- Не просил помощи?
- Нет. Он скромный такой. Когда я у него гостил, сказал ему: "Пап, может, к нам махнем? Приезжай в гости". Но он в то время болел. И я ждал, когда наберется сил и я отвезу его домой. А приехал я к нему со своей невестой, представил: "Вот, пап, это моя будущая жена". Посидели, покушали, поговорили. Ночевали у него дома. На следующий день он поехал с нами на вокзал. Я ему говорю: "Папа, ну куда ты?" А он: "Поехали!" Он был в рубахе, расстегнутой до пупа, - выпили с ним... Было какое-то щемящее чувство. Откуда оно взялось? Ну попрощались - пока-пока. А когда сели в поезд, у меня в груди защемило. И действительно, это оказалась последняя наша встреча. Я больше его не увидел...
- Вы учились в ПТУ после школы по профессии...
- Аппаратчик-гидрометаллург.
- Если бы с музыкой не срослось, то ваша судьба была бы какой?
- Трудно сказать. Я с детства был в музыке. В 11 лет начал учиться играть на гитаре. А в школе был горнистом.
- Закурили рано?
- Первый раз? Помню. Мне было лет восемь-девять. Просто на виду лежала пачка "Беломора". У меня же был отчим еще, и он курил. Я не понимал, что он делает. Спички надо поджигать, интересно. И я как-то раз решил попробовать... Ну, кашель, слезы, разочарование. Как это можно вообще - курить? И я не курил до армии вообще. И не пил.
- А когда первый раз напились?
- После армии. Пришел весной 1989 года и летом с друзьями вина попробовал.
- Вы служили в Чехословакии наводчиком танка. Это была ваша первая заграница, получается.
- Да.
- Поразило вас там что-нибудь?
- Наша часть стояла в лесу, но недалеко был город. Маленький такой городок, домики красивые. Впечатлили вкусняшки всякие, печеньки, конфеты в красивых обертках. Баночки с колой и фантой. Я такого никогда не видел раньше.
- Ваш самый большой "косяк" во время службы.
- Это были первые стрельбы штатными снарядами. Стоят три танка, я в среднем. Команда "Огонь!", поехали. Поднимают мишени. А я смотрю в прицел и не вижу ничего! А времени выпустить три снаряда немного. Мне кричат в наушники: "Огонь!" Куда "огонь", думаю. Нельзя стрелять, если ничего не видишь. Что-то нашел похожее на мишень... Нажимаю - бабах! И тут с танкодромной вышки на меня матом! Короче, снаряд воткнулся в землю метрах в пятидесяти от вышки. То есть я слишком низко взял, и все обделались... Это был такой стресс, ужас какой-то! Пять нарядов вне очереди получил - картошку на кухне чистил.
- Группе "На-На" 35 лет. У вас были разные этапы - сумасшедший взлет, развитие, падение. Какой был самый тяжелый у Вячеслава Жеребкина?
- Как раз после гастролей в Америке, это был 2001 год. Когда ты видишь, что тебя не слушают, не приглашают ни на какие тусовки и "Песни года"... А ведь до этого мы были везде, в том числе и участвовали во всех "Рождественских встречах" у Пугачевой. И когда ты понимаешь, что тебя нет нигде - ни в эфирах, ни на радио, ни в газетах... Вообще ноль.
- Вы приехали в Штаты как раз после теракта 11 сентября... Какое было отношение к группе?
- Это было в октябре, Нью-Йорк был еще весь в пыли от разрушенных башен-близнецов. Настроение было подавленное, и выступать было тяжело. Но мы выступили, спели на английском, причем все живьем. Это всех удивило - что так красиво умеем петь. Некоторые компании заинтересовались. А когда мы приехали домой, то поняли, что вряд ли вернемся в США. Людям не до музыки было совсем. И у Бари в 2001 году случилась дикая депрессия. Он же очень надеялся на раскрутку в Америке. Через некоторое время Бари нас собрал и сказал: "Выбирайте, ребята. Хотите - разбегайтесь, хотите - работайте, что хотите, то и делайте. Я заниматься ничем не буду". Депресняк. И пять лет он ничего не делал.
- А вы?
- Мы собрались, стали обсуждать, что делать. Асимов, а у него уже были записаны сольные альбомы, говорит: "Ну, ребята, раз такая ситуация, я пойду". А мы с Вовкой решили продолжать работу. Тогда с нами был еще Паша Соколов, который танцевал, а потом стал вокалистом. И мы втроем остались, работали. Ну так, немного уже. Концерты, корпоративы. Из всех эфиров нас выкинули.
- Почему?
- Не знаю. Может, Бари там что-то сказал. Настроение было упадочническое, конечно. Но мы решили: будем держаться. Финансово это тоже ударило - жить стали поскромнее.
- Известно, что Бари Алибасов многим помогал: кому-то квартиру, кому-то машину. Чем он лично вам помог?
- Да, мне он помог купить первую машину. Вообще, Бари щедрый человек. Может, экспрессивный, жесткий и все такое, но если нужны были деньги, он - всегда пожалуйста.
- Когда он "выпил" "Крота", как вы отреагировали?
- Я даже не знал, что такое "Крот". Оказалось, щелочь для прочистки труб. Если бы он реально это выпил, это смерть. Но этого не было, как я понял. То есть он, видимо, только чуть-чуть попробовал...
- Как вы реагируете на все эти истории?
- Мне очень не понравилось, как потом все это начало раскручиваться. Показывают его в невменяемом состоянии... Я переживал за его здоровье. Это было очень нервное время. Мы с Вовкой решили в этом не участвовать. Но все это, конечно, ужасно сработало на группу "На-На".
- Были предположения, что он это все придумал - от начала и до конца.
- Да-да, что он на этом якобы зарабатывает деньги, пиарится. Но это же все не мы делали. А получается, что на нас все рикошетом отразилось, на концертах. Это было ужасно.
- Я знаю, что в последнее время Бари Каримович разделил права на группу "На-На" между вами, Владимиром Политовым и собой. На троих. Как давно это случилось и с чьей подачи?
- Это было решение Бари. Он понимает, что стареет, дела надо передавать, группа существует. И сейчас мы являемся совладельцами этого бренда. Уже года три-четыре.
- Как изменилась ваша жизнь? Раньше вам могли сказать: надо туда-то и туда-то срочно. Сейчас такое может быть?
- Нет! Сейчас уже нет.
- Я посмотрела вашу афишу - у вас почти каждый день концерты...
- Я очень рад, что мы востребованы. Действительно, концертов много. Конечно, не сравнить, как это было в 90-х. Тогда по четыре концерта в день давали. Я уже, наверное, четыре в день и не выдержу.
- Жениться вы успели еще до группы "На-На". И в первом браке прожили аж 18 лет. Ваша супруга Люба - она же просто герой! Жила с участником группы "На-На" на пике ее популярности!
- Как она выдержала... Я же был любвеобилен в плане кого-то там обнять, поцеловать... А кто-то фотографирует, в журналы и газеты это все выкладывает. Мне говорят, как ты можешь себе такое позволять, ты же женатый человек! Я отвечаю: "Жена-то у меня дома, а здесь я неженатый". Я поддерживал имидж неженатого. Но, конечно, я поводов старался не давать. Да, она переживала. Говорил ей: "Люб, это такая работа". Она понимала и как женщина доверяла мне.
- Гонорары вы отдавали жене?
- Конечно. Причем все до копейки!
- А как решились на развод после 18 лет брака?
- Понимаешь, любовь прошла. Когда любовь пропадает, слова не такие уже говоришь. Ну, как с соседкой живешь или с сестрой... И даже если ссора какая-то, то уже никто не хочет мириться. Была одна ссора, когда мы не разговаривали три дня. Я решил - буду молчать, на мировую не пойду. Потому что я всегда раньше на мировую первым шел. Я, конечно, сам накосячил - ушел с друзьями тусоваться, пришел под утро. Там и драка была, и много чего еще было. Она приходит вечером с работы, а ей уже нашептали "друзья". Нет, никаких баб у меня не было. Просто веселье, День милиции, сидели отдыхали. И вот приходит она и говорит: "Давай-ка попробуем пожить отдельно". И я ушел, это была ошибка. Потому что вот эта раздельная жизнь и стала трещиной в наших отношениях. Созванивались, конечно, я приезжал. Но вернуться, когда ты уходишь с вещами... Еще дети. Не спросили даже: "Пап, ты куда?"
- Обиделись на детей?
- Немного обиделся, да. Они уже не маленькие ведь были. Дочке 14, сыну 12.
- Сейчас вы уже много лет женаты вторым браком на Татьяне. Расскажите эту историю любви.
- Я с ней познакомился еще в 90-х. Она была поклонница группы. Я выходил из концертного зала "Россия" со служебного входа. Фанатки визжат, орут. Подхожу к машине - стоит девушка. Вроде меня ждет. Цветочки дарит, "здравствуйте" говорит. Сейчас я уже не помню, вроде она мне стихи предложила почитать свои. Ну какой-то повод нужно было найти для знакомства. И как-то она мне очень понравилась. Такая застенчивая, скромная, замерзшая - словом, как мышка. Ей было лет 15, где-то так. И я ее периодически встречал на концертах. Смотрю - машет рукой: "Привет!"
- Я не могу в эту историю поверить...
- Она мне тем и понравилась, что не лезла ко мне, а стояла всегда в стороне. Но всегда знала, где я. Следила, видимо. Это меня поразило. И скромность ее, и внешность. Потом мы уехали в Америку, и я забыл про нее вообще. У меня же в то время не было к ней влечения как к женщине. Короче, забыл я о ней. Представляешь, с 1999 по 2011 год знать ничего не знал о ней. А тут, когда горели мы в самолете, вспомнил. Это было 1 января 2011 года. Аэропорт в Сургуте. Мы после корпоратива скорей в Москву, ура-ура. И произошло замыкание. Сидим в самолете, трап уже убрали. Начали заводить двигатели, и кто-то вдруг закричал: "Горим!" Я обернулся, и там, где туалет, из-под матерчатой обшивки салона искры летят - замыкание. Все вскочили и побежали, началась паника. Хорошо, что спинки сидений складывались. Все по этим спинкам полезли, побежали. Через некоторое время погас свет. В самолете открыли запасные люки, пошла тяга. Дым повалил черный. Стюардесса кричит: "Ложитесь!" Я лег на пол прямо носом в ковер, чтобы дышать. Думаю, ну все. А как выбраться? Хорошо, что в салоне с нами летел запасной экипаж. Они и открыли эти люки. Люди выпрыгивали, падали друг на друга... А я полз-полз, увидел люк открытый, пропустил женщину и вылез на крыло. Никогда на крыле не стоял. У меня шок! Смотрю - турбина горит. Мужик какой-то подбежал из обслуживающего персонала, орет: "Прыгай!" А как прыгать? Крыло подо мной вибрирует... Я на карачки встал и медленно ползу - сковало всего. Кое-как добрался до конца крыла. Мужик приставил металлическую лестницу, и я по ней сполз кое-как вниз. Иду возле самолета, все горит, приехали спецмашины - пеной обливают. Женщина какая-то в истерике кричит - дочку свою не нашла. Все как в кино. Стресс сумасшедший. Приехал автобус. Большая часть людей уехала, я один из последних был.
- Вы увидели, как самолет взорвался?
- Да. Но сначала в автобусе я Вовку встретил. Спросил, где все. Он не знал. Приезжаем в терминал, а там наш балет, девчонки. Все обнялись, заплакали. И смотрим - самолет как рванет! Поднялся огненный шар, корпус пополам разломился. Это был кошмар. Все сгорело, мы ничего не успели взять - ни телефоны, ни документы, ни деньги. Все, что заработали! Костюмы, гитары - все сгорело. Но сами, слава Богу, остались живы. К сожалению, там погибли люди - три человека. И именно в это время объявилась Татьяна. Она написала мне: "Как ты там, что у тебя?" А я уже ушел из семьи на тот момент. Короче, переписывались полгода.
- Как вы сделали ей предложение?
- Не было предложения. Как-то все само собой получилось.
- Татьяна настояла?
- Нет-нет! Ну да... Начали встречаться, я стал приезжать-уезжать. Узнал ее адрес. Приехал на день рождения. А она не знала, что я приеду. Вот так и начались отношения. И она как-то говорит: "Либо ты это... либо до свидания". То есть спросила о серьезности моих приездов. А я не собирался жениться. Ну все - уехал домой. Не ездил к ней месяца три. Потом она мне пишет, что мама у нее заболела, вырезали ей почку... И опять начались отношения. И я начал уже подумывать об этих отношениях серьезно. Что подтолкнуло? У нас в доме всегда было чисто, но вдруг появились клопы. Просыпаюсь - чешется. Комары? Комаров вроде нет. Ночь не спал, просидел на табуретке... Откуда приползли? Полагаю, что от соседей. Надо было вызывать "химчистку", и Таня помогла. Приехали, все побрызгали, ночевать нельзя было, куда мне ехать? Здравствуйте, я к вам. Одна ночь, вторая... То есть я не делал предложение, все произошло как бы само собой.
- Вы официально женаты?
- Сейчас да. Когда я решил, что женюсь, я еще был не разведен. Звоню Любе: "Надо разводиться".
- Она была не против?
- Да, она молодец. Видимо, уже понимала, что у нас ничего не получится. Неприятная была процедура, но спокойная. И примерно через полгода мы с Татьяной поженились. Прямо такого, чтобы кольца, прочий свадебный антураж - этого не было.
- То есть на одно колено не вставали?
- Нет. И свадьбу мы не играли. Но мы венчались и ходили в церковь. Просто не делали попойку для друзей.
- Еще одна тема, которую нельзя обойти. В 2019 году вы, ваша семья столкнулись с болезнью - с сахарным диабетом. У вас заболел двухлетний ребенок. Как изменилась ваша жизнь?
- Мы вообще перестали спать. Потому что не было у нас еще опыта. Когда мы узнали, это был шок. Я не верил - как, откуда? Родственники не болели. Я даже не знал, что это такое. А тут каждый час сахар нужно было мерить, даже ночью. Сахарный диабет первого типа - это когда у человека нет инсулина вообще. То есть прежде чем покушать, ребенку нужно было сделать укол. Мы не спали, это было мучительно. Как спать, если ребенку нужно мерить сахар?
- Вы его постоянно будили?
- Он спит, а мы его колем... И так мы жили примерно год. Ну днем поспишь часик-два. Потом только, когда у нас появились специальные датчики...
- Помпа?
- Инсулиновая помпа, которая постоянно дает инсулин, держит инсулиновый фон. Там есть на ручках специальные шприцы. А колоть - это вообще... Я - и колоть? Особенно маленькому ребенку. Было очень тяжело. Но знал, что надо, выбора не было. Потом появился датчик, который каждые пять минут проверяет сахар, передает информацию на специальное приложение на телефоне. Сразу пищит, если низкий уровень. И мы хоть стали спать.
- Сколько ему лет?
- Сейчас уже семь. Вот с трех лет, четыре года уже...
- Он уже, наверное, сам себе может?
- Он знает, да. Не то что свыкся... "Когда пройдет этот диабет?" - спрашивает, чуть не плача. Когда был маленький - просто до слез: он хочет кушать, а нельзя - сахар высокий. Он хочет печенье, а приходится говорить: "Сынок, надо подождать". Все едят, а ему нельзя! Он в слезы, в истерику. Сейчас он уже все понимает. Считать, правда, еще не умеет. А надо считать углеводы в пище, сколько съел, умножать на коэффициент, чтобы выяснить, сколько надо колоть инсулина. Он еще это не умеет. Даже я не очень.
- Все на супруге?
- Практически да. Конечно, я что-то умею, но в основном все на ней - помпа, картриджи надо менять.
- И помимо этого еще трое детей. Ими тоже надо заниматься.
- Да, да.
- Что самое главное вы хотите в них вложить?
- Я хочу, чтобы они нашли свое дело, свою профессию. Это важно. Если человек не любит свою профессию, то он будет мучаться всю жизнь. Надо найти именно свое, чтобы открылись все таланты, - выложиться в этом. И чтобы они были нормальными людьми - добродушными, отзывчивыми, спокойными, умными, грамотными. Чтобы семьи были крепкие у них. А вообще, не детей нужно воспитывать, а себя, потому что дети - это отражение нас. Если ты себя так ведешь, он считает, что так и надо, и делает точно так же. В этом я убедился. Воспитывать нужно себя и своим примером показывать, как надо жить, как надо любить. Вот, собственно, и все, наверное.